Перестройка цепочек добавленной стоимости

Перестройка цепочек добавленной стоимости

Под влиянием обострения торговых противоречий между США и Китаем открывает новые возможности для Центральной Азии

Продолжающееся обострение торговых отношений между США и Китаем потенциально может перейти из сферы взаимного повышения тарифов на экспорт в сферу борьбы за цепочки создания добавленной стоимости (ЦДС). Речь идет как о потенциальных изменениях в сложившихся глобальных ЦДС и создании новых, так и о предоставлении этими двумя конкурирующими сверхдержавами широкого спектра преференций своим экономическим партнерам для продвижения собственных долгосрочных интересов. Все это открывает серьезные возможности для многих развивающихся стран, включая страны Центральной Азии.

Тарифное давление США может лишить Китай части ЦДС

Как показывает структурный анализ 10- и 25-процентных тарифов, введенных администрацией Дональда Трампа на часть китайского экспорта в США стоимостью в 250 млрд. долларов, в наибольшей степени были затронуты четыре группы товаров. Наибольший удар пришелся на поставки полуфабрикатов (intermediate goods) – 50,6%, затем средств производства (capital goods) – 28,8%, потребительских товаров (consumer goods) – 19,1% и транспортного оборудования (transport equipment) – 0,8%.

Британский журнал The Economist, который оказывает серьезное влияние на глобальную англоязычную аудиторию, считает, что в ближайшие месяцы торговая война между США и Китаем продолжит обостряться. Давление может негативно сказаться на программе Made in China 2025, которая предусматривает развитие китайских высокотехнологических отраслей, способных послужить основой для мирового экономического лидерства КНР в новом технологическом укладе, а также привести к трансформации устоявшихся производственно-сбытовых цепочек. В частности, результатом торговой войны могут стать разворачивание инвестиционных потоков и передислокация значительной части ориентированных на экспорт производств из Китая в другие страны Азии.

Вероятнее всего, дальнейшее наращивание тарифного давления со стороны США сфокусируется на продуктах информационно-коммуникационных технологий, поскольку на них приходится 150 из 526 млрд. долларов китайского экспорта на американский рынок. Наибольшую выгоду от американского давления на китайский сектор ИКТ могут извлечь Малайзия и Вьетнам, благодаря тому, что у них имеется развитая автодорожная, железнодорожная и портовая инфраструктура. В дополнение к этому обе страны имеют благоприятный инвестиционный климат – в Малайзии существует ясная и стабильная система корпоративного права, а во Вьетнаме правительство реализует эффективную политику по привлечению инвестиций через специальные экономические зоны.

По мнению экспертов The Economist, именно в эти страны могут перенести из Китая свои производственные мощности и инвестиции ведущие американские, японские и южнокорейские компании из сферы ИКТ, поскольку они уже имеют в Малайзии и Вьетнаме свои заводы. Так, американская Dell, японские Panasonic и Sony могут уйти в Малайзию, а американская Intel и южнокорейский Samsung – во Вьетнам. Также часть производств может уйти в Таиланд, Индию, Индонезию и Филиппины. Наиболее перспективным из этой четверки представляется Таиланд, который уже является крупным экспортером электроники ($35 млрд. в 2017 г.) и многое делает для реализации своей программы Индустрии 4.0. и продвигает СЭЗ в рамках Восточного экономического коридора.

Американские тарифы могут нанести удар по китайским и иностранным производителям автомобильных запчастей, работающих на рынке КНР, поскольку 32,5% их экспорта идет на рынок США. По итогам 2017 года, общий экспорт автозапчастей из Китая составил 31 млрд. долларов. Новые тарифы могут вызвать перевод производств, прежде всего, в Таиланд, ставшим региональным хабом по производству автомобилей и автозапчастей, больше половины которых уходит на экспорт, включая США, Японию и страны АСЕАН. В выигрыше может быть и Малайзия, которая имеет готовую инфраструктуру – в стране работают 800 производителей автомобильных компонентов и запущена диверсифицированная система их экспорта. Часть производств может уйти в Индию, Индонезию, Филиппины и Вьетнам.

Серьезное воздействие американо-китайская торговая война может оказать на производство готовой одежды в КНР. В этой отрасли Китай является мировым лидером, чей экспорт в 2017 году составил 257 млрд. долл., не считая производства обуви (48,2 млрд. долл.), из которых 38,7 млрд. пришлись на экспорт в США. В целом же, на КНР, по данным ВТО, в 2016 г. пришлось 36,2% мирового экспорта текстильной продукции и 34,5% - мирового экспорта готовой одежды. От возможного ухода части производств текстильной продукции и одежды из Китая выиграют, в первую очередь, Бангладеш, Вьетнам, Индия, Шри-Ланка и Пакистан.

Во многом пессимистичные для Китая оценки The Economist подтверждает недавний опрос, проведенный Торгово-промышленной палатой США. В опросе приняли участие 219 американских компаний, работающих в южных провинциях Китая. Согласно полученным данным, более 70% из них рассматривают вопрос о приостановлении дальнейших инвестиций в КНР и переносе производственных мощностей в другие страны из-за сокращения доходов в результате торговой войны. Подобные настроения охватывают и другие иностранные компании, чья производимая в Китае продукция ориентирована на экспорт в США.

Китай вынужден отвечать

Китайское руководство не может не принимать во внимание вероятность возникновения фундаментальных изменений в производственно-сбытовых цепочках, которые будут спровоцированы продолжением торговой войны с Вашингтоном. По всей видимости, Пекин стоит перед дилеммой разработки новой модели экономического развития, которая бы позволила минимизировать риски от изменения ЦДС, чья конечная продукция ориентирована на потребителя в США.

Первой реакцией Пекина на данный вызов можно считать проведение международного импортного ЭКСПО в начале ноября 2018 г., на котором председатель КНР Си Цзиньпин объявил о 10 мерах по дальнейшему расширению внешней экономической открытости Китая. Было заявлено, что объем импорта КНР товаров и услуг в течение следующих 15 лет превысит 40 трлн. долларов, из которых 30 трлн. придется на товары и 10 трлн. – на услуги. Получается, что среднегодовые объемы импорта должны составить в среднем 2,66 трлн. Для сравнения: в 2017 г. импорт КНР достиг 1,841 трлн., т.е. получается, что импорт в период до 2034 г. должен будет вырасти как минимум на дополнительные 800 млрд. долл. в год.

Для стимулирования импорта Пекин планирует увеличить емкость внутреннего потребительского рынка за счет повышения доходов населения и облегчения налогового беремени для потребителей. На это нацелен предложенный к публичному обсуждению проект детального плана по сокращению налога с доходов физических лиц, который должен вступить в силу 1 января 2019 г. Он, в частности, предусматривает подъем порога необлагаемого налогами минимума с 3,5 тыс. до 5 тыс. юаней (с 530 до 750 долларов), а также предлагает ввести дополнительные вычеты, к которым будут относиться:

- расходы на обучение детей (12 тыс. юаней в год на каждого получающего образование ребенка в семье);

- расходы на поддержку родителей, чей возраст превышает 60 лет (24 тыс. юаней в год, которые распределяются между родными братьями и сестрами);

- расходы на обучение в связи с повышением квалификации (от 3,6 до 4,8 тыс. юаней в год);

- расходы на лечение (60 тыс. юаней в год);

- расходы на оплату ипотеки и аренду жилья (12 тыс. юаней в год).

Запланированный Пекином курс на увеличение импорта также предусматривает дальнейшее снижение таможенных пошлин, облегчение таможенного оформления, ускорение развития новых типов торговых операций, в т.ч. трансграничной электронной коммерции. Китай дополнительно планирует активизировать многосторонний переговорный процесс о создании зон свободной торговли с Японией и Южной Кореей и заключить инвестиционное соглашение с ЕС. Будет также начато строительство порта свободной торговли в провинции Хайнань и Шанхайской пилотной зоны свободной торговли.

Среди 10 объявленных Си Цзиньпином мер, некоторые, по всей видимости, сфокусированы на создание новых производственно-сбытовых цепочек. К ним можно отнести продолжение реализации мер по снятию ограничений для иностранных инвесторов по вхождению в добывающую промышленность, сельское хозяйство, секторы услуг и телекоммуникаций, образование, здравоохранение и сферу развлечений, а также повышение внимания к защите прав интеллектуальной собственности.

Между тем, объявленные меры пока не дают ответа на вопросы, будет ли Китай в целом менять свою традиционную экономическую модель, ориентированную на экспорт готовой продукции, и каким будет соотношение между его экспортом и импортом в рамках новой политики по наращиванию импорта. Нельзя исключать вероятности того, что Китай в некоторых деталях может повторить модель США, в которой импорт превалирует над экспортом. В 2017 году американский экспорт составил 1,545 трлн. долларов при импорте в 2,407 трлн. долл. Отрицательное сальдо превысило 860 млрд. долл. Именно это отрицательно сальдо во многом является платой США миру за свое доминирование и одновременно инструментом давления на все страны, экспортирующие свои товары и сырье на американский рынок.

На наличие вероятности частичного перехода на подобную модель указывают имеющиеся цифры. Так, если среднегодовой размер импорта КНР в ближайшие полтора десятилетия составит 2,66 трлн. долларов, то это превысит размер экспорта в 2017 году, который был зафиксирован на уровне 2,263 трлн. долларов. При этом судьба самого китайского экспорта за этот же период времени пока остается неопределенной. Экспорт может как увеличиться и сохранить положительное сальдо КНР во внешней торговле, так и, наоборот, упасть в результате дальнейших действий американцев по ограничению экспорта китайской продукции в США и закрытию для него рынков других стран через механизмы специальных двусторонних соглашений с ними. Также экспорт может снизиться из-за возникновения кризисных явлений в мировой экономике. Например, в результате кризиса 2008-2009 гг. китайский экспорт за год упал с 1,43 до 1,201 трлн. долларов, а на волне кризиса 2014 г. снизился с рекордных 2,342 до 2,097 в 2016 году.

Список вопросов на этом, конечно, не исчерпывается. Под вопросом остается будущая структура импорта в случае реализации 10 мер Си Цзиньпиня. По данным на 2016 год от Всемирного банка, в стоимостном выражении наибольшая доля в импорте пришлась на средства производства (676,1 млрд. долл., или 42,58%), полуфабрикаты (почти 358 млрд. долл., или 22,54%), сырье (339,2 млрд., или 21,37%) и потребительские товары (201,6 млрд. долл., или 12,7%).

При условии, если Пекину удастся в ближайшие 15 лет сохранить темпы и качество реализации своей программы Made in China 2025 и удержать за собой рынки сбыта, то, скорее всего, доля средств производства в китайском импорте может снизиться и, наоборот, вырасти в китайском экспорте. В 2016 году Китай экспортировал средств производства на 927,3 млрд. долл., или 44,27% от всего экспорта. В таком случае можно предположить, что основной прирост в импорте, скорее всего, придется на сырье, потребительские товары и полуфабрикаты, а также передовую высокотехнологическую продукцию поколения Индустрия 4.0, которую китайская промышленность пока еще не будет способна произвести.

Нужно отметить, что Китай не ограничивается только защитными мерами, и его ответные тарифы в отношении американского экспорта на свой рынок также могут нанести удар по производственно-сбытовым цепочкам, в которые включены компании из США. Под потенциальный удар попадают 128 американских товаров, на которые были введены 15- и 25-процентные пошлины. Силу удара уже в ближайшие годы смогут ощутить на себе производители соевых бобов и свинины из США. Американский экспорт соевых бобов в КНР составляет примерно 12 млрд. долл. в год и на нем завязано очень много производителей сельхозпродукции, удобрений, транспортных компаний и т.д. Соевые бобы используются, главным образом, в качестве корма для свиней, количество которых в животноводческой отрасли Китая составляет 400 млн. голов. Чтобы создать новые производственно-сбытовые цепочки вместо американских, Пекин снизил тарифы на импорт сои из Индии, Лаоса и Южной Кореи, а также сотрудничает с Бразилией и Аргентиной, которые рады занять освободившуюся нишу. Что касается замещения американской свинины, то здесь открываются ниши для Германии, Испании и Канады.

Не упустить возможности

Для стран Центральной Азии ожидаемое влияние торговых споров США и КНР на глобальные ЦДС открывает огромные возможности, которые важно не упустить. Причем возможности будут открываться как со стороны Вашингтона, так и со стороны Пекина и приходиться на широкий спектр товаров – от продукции сельского хозяйства, пищевой промышленности и текстиля до производства высокотехнологичных товаров, что дает шанс странам ЦА уйти от преимущественно сырьевого экспорта на китайский рынок.

Узбекистану в этой связи необходимо более детально проанализировать наиболее перспективные сферы, где можно было бы создать ЦДС с американскими и китайскими компаниями и одновременно продолжить улучшение делового климата в стране для местных и иностранных инвесторов. Как показывают не совсем благоприятные результаты исследования, проведенного Центром «Стратегия развития» совместно со швейцарским фондом PeaceNexus, согласно которому большинство иностранных инвесторов выразили сожаление, что вложили средства в узбекские свободные экономические зоны, нашей стране предстоит еще многое улучшить в инвестиционной сфере, и улучшить это необходимо в как можно более короткие сроки.

Рустам Махмудов

Экономическое обозрение №11 (227) 2018

Поделиться постом

Похожие новости