Сегодняшние глобальные процессы в области экономики и политики порождают множество вопросов, среди которых можно отметить вопрос о вероятности перерастания сотрудничества России и Китая в более прочный геополитический и экономический формат отношений. Появление определенного аналога Антанты XXI века может коренным образом изменить соотношение сил не только в Евразии, но и во всем мире. Напомним, что в 2009 году истеблишмент США предлагал Пекину модель глобального управления G2 или Chimerica (China + America), но тогда китайское руководство отвергло эту идею, предпочтя модель многополярного мира. Готов ли теперь Пекин пойти на образование геополитической связки, но уже с Москвой, и есть ли в свою очередь такое желание у Москвы? Также важно знать, перерастет ли этот гипотетический союз в новую модель глобального управления в случае его успеха или стороны предпочтут продолжить курс на создание многополярного мира?
Стимул для сближения
Вполне очевидно, что основным раздражителем для политики КНР и РФ в последние два года выступают США после начала новой внешней политики Дональда Трампа. До этого российско-китайские отношения развивались со средней динамикой, постепенно наращивая товарооборот и поддерживая сотрудничество в рамках таких объединений, как ШОС и БРИКС. Москва решала свои вопросы на постсоветском пространстве, в отношениях с Европой и на Ближнем Востоке, а Китай после прихода к власти Си Цзиньпина в марте 2013 года пытался нащупать новые модели своей глобальной политики, одной из которых стала инициатива «Один пояс – один путь» (ОПОП).
Поначалу курс Трампа по построению новой модели лидерства США, в которой они одновременно должны были играть роль производственного, экспортного, финансового, военно-политического и научно-технического центра, был воспринят многими российскими и китайскими аналитиками как нечто временное. Даже 10-процентное повышение пошлин на 200 млрд. долларов китайского экспорта в США в 2018 году было воспринято недостаточно серьезно, как проблема, которая может быть решена в ходе предстоящих переговоров в обмен на увеличение закупок американского СПГ, нефти и сельхозпродуктов. В свою очередь многие в России полагали, что постепенно ужесточающийся антироссийский курс Трампа представляет собой всего лишь издержки его внутренней борьбы с демократами или т.н. «глубинным государством», и считалось, что как только он сможет решить свои проблемы, то сразу же начнет курс на нормализацию отношений.
Но, похоже, в основе действий администрации Трампа лежат задачи более фундаментального характера, разрешить которые тактическими договоренностями вряд ли удастся. Кроме того, быстрой нормализации отношений сегодня все больше мешает логика развертывания «ловушки Фукидида». Суть ее заключается в том, что если на первом этапе основной причиной обострения отношений является недоверие гегемона к какой-либо стране, демонстрирующей быстрый рост своего потенциала, что в перспективе может поставить под сомнение доминирование гегемона, то на втором уровне включаются действия, призванные ограничить потенциал роста конкурента – торгово-экономического и информационно-идеологического характера. Это влечет за собой ответные действия защитного характера со стороны поднимающейся державы. На третьем же этапе объем уже осуществленных действий и принятых мер достигает такой критической массы, что не позволяет сторонам отступить. Обычно выход из «ловушки Фукидида» возможен на втором этапе, т.к. еще сохраняется пространство для договоренностей. Выход из третьего этапа разрешался, как показывает история, либо через военные действия и поражение одной из сторон противостояния, либо сменой политического режима в результате внутриполитической борьбы в одной из сторон конфликта, которая принимает условия победителя, как это было по результатам «холодной войны».
После того как Дональд Трамп заявил о провале переговоров с Китаем по заключению нового торгового соглашения во второй половине мая 2019 г. и пошел на дальнейшее обострение торговой войны, стало очевидным, что отношения двух стран все глубже втягиваются во второй этап «ловушки Фукидида» с перспективой выхода на порог третьего этапа. Действия, предпринятые Трампом, можно назвать беспрецедентными и обрушивающими сами основы свободного глобального рынка. В частности, были подняты пошлины на 200 млрд. долларов китайского экспорта в США с 10 до 25%, и началась подготовка к введению 25-процентных пошлин на оставшиеся 325 млрд. долларов китайского экспорта.
Был также нанесен целенаправленный удар по китайскому высокотехнологическому сектору и, в первую очередь, по его флагману – компании Huawei. Дональд Трамп подписал указ о запрете использования оборудования, представляющего угрозу национальной безопасности США, что заставило Google полностью прекратить сотрудничество с Huawei, включая взаимодействие между сотрудниками двух корпораций. Самым болезненным для Huawei стало решение Google аннулировать право китайской компании использовать Android, от чего пострадают все пользователи смартфонов от Huawei.
Китай пока ответил повышением пошлин на более чем 5 тыс. наименований импортируемых в страну товаров из США общей стоимостью 60 млрд. долларов. Самым неприятным для Вашингтона стало то, что 25-процентное повышение пошлин Китаем коснулось американского сжиженного газа. Ранее введенные против американского СПГ 10-процентные пошлины уже привели к резкому сокращению его поставок на китайский рынок. За первые четыре месяца 2019 года в Китай пришло всего два танкера с СПГ из США (300 тыс. тонн), в то время как в прошлом году за тот же период времени 14 (1,4 млн. тонн СПГ). Новое повышение пошлин может вообще обнулить американские поставки на китайский газовый рынок, который является самым бурно растущим в мире. В текущем году, как прогнозируется, его потребности могут вырасти почти на 25%. На этом фоне непонятно, что делать американским добывающим и экспортным компаниям, инвестировавшим средства в новые ориентированные на экспорт газовые месторождения и строительство предназначенного преимущественно для поставок СПГ в Китай завода Cameron LNG в штате Луизиана с его тремя производственными линиями общей мощностью 13,5 млн. тонн в год.
Также неприятным моментом для Дональда Трампа становится то, что ему не удалось осуществить блиц-криг, и, как отмечают многие аналитики, Китай затянул его в «возню в партере», в которой он не только теряет динамику, но и постепенно начинает нести существенные финансовые потери. Если оценивать в процентном соотношении потери США и КНР в торговой войне, то США потеряли 33,5% экспортной выручки, в то время как КНР – 17,1%.
Конечно, с количественной точки зрения потери Пекина выше, поскольку его экспорт в США в 3,5 раза превышает американский в КНР, но сам факт того, что Вашингтону не удается нарастить свою прибыль, должен его настораживать. Тем не менее, администрация Трампа, похоже, не намеревается останавливаться, заявляя, что, если Китай пойдет на дальнейшие ответные меры, то ему станет только хуже и «в Китае не останется никого, с кем можно будет вести бизнес».
Своеобразным индикатором перехода ситуации из второго в третий этап «ловушки Фукидида» может стать приостановка США значительной части китайского импорта и ввод в бой Пекином трех своих козырей: ограничение или даже прекращение поставок редкоземельных металлов для американских высокотехнологических компаний; быстрая продажа американских облигаций, крупнейшим иностранным держателем которых является КНР (более 1 трлн. долл.); ограничение деятельности компаний из США на китайском рынке.
Касательно отношений США с Россией ситуация также уже зашла довольно далеко. Стороны не только находятся в режиме санкционного противостояния, но и в ситуации непрямого военного и дипломатического противоборства во многих регионах мира, включая Сирию, Украину, Венесуэлу, Иран. Между ними ведется настоящая энергетическая схватка за газовый рынок Европы и формирование цен на мировом нефтяном рынке. Остроту этой борьбы показывает заявление Сергея Нарышкина, директора Службы внешней разведки Российской Федерации, в ходе его выступления на Московской международной конференции по безопасности (MCIS-2019).
По словам С. Нарышкина, «в нынешней напряженной ситуации нужно идти по пути не разрушения, а укрепления глобальных и региональных форматов, попутно совершенствуя и трансформируя их в интересах мира и безопасности на всей планете. Если Западу во главе с США не хватает зрелости и мужества для того, чтобы двигаться в указанном направлении, остальным центрам силы придется проектировать глобальное будущее без него. На смену изжившему себя либеральному универсализму должен прийти новый миропорядок — справедливый и устойчивый. Его необходимо создавать на тех условиях и в тех формах, которые обеспечат совместное существование государств и региональных объединений с сохранением за каждым из них права на самобытное развитие».
Предпосылки для альянса
Итак, текущую ситуацию во взаимоотношениях США с Китаем и Россией, скорее всего, можно отнести ко второму этапу формирования «ловушки Фукидида». Эмоционально большая часть китайской и российской элиты все еще готова к переговорам с Вашингтоном и сторонники жесткой линии пока еще не доминируют в принятии решений. Однако если администрация Трампа и дальше будет продолжать давление, то это может в конечном итоге привести к трансформации китайской и российской политики в сторону все большей жесткости и неуступчивости в отношении США и одновременно ускорить процесс сближения Москвы и Пекина.
На сегодняшний день уровень отношений Пекина и Москвы можно охарактеризовать как движение к формированию настоящего, а не декларативного, стратегического партнерства, что полностью соответствует логике взаимоотношений условно более слабых игроков в рамках второго этапа формирования «ловушки Фукидида». Если на первом этапе более слабые игроки создают первичные условия для конструктивного сотрудничества, испытывая тревогу от начинающегося давления со стороны гегемона, то на втором уровне более слабые игроки уже формируют условия для стратегического партнерства в целях совместного сдерживания доминирующей державы. На третьем этапе они уже приступают к формированию союза для устранения доминирования гегемона, раздела его наследства или встраивания его ослабленной версии в новую архитектуру международной политики и экономики.
В этой связи рождается вопрос о том, в каких сферах уже идет или будет наращиваться сотрудничество КНР и России в условиях перехода их отношений с США во второй этап? Речь, в частности, идет о создании базиса из двух взаимосвязанных составляющих – экономика и внешняя политика, – который позволит сформировать им полноценный союз в случае перехода процесса формирования ловушки в третий этап.
В области создания экономической составляющей базиса союза в последние годы наблюдается активизация усилий сторон по наращиванию товарооборота. По итогам 2018 года он вырос сразу на 27,1%, превысив 107 млрд. долларов. Для сравнения: в 2016 году товарооборот составил 69,52 млрд., а в 2017 г. – 84,07 млрд. долларов. Россия в прошлом году заняла первое место по динамике роста товарооборота среди десяти ведущих внешнеторговых партнеров КНР. По расчетам Института Дальнего Востока РАН, торговый оборот между Россией и Китаем в 2019 году может вырасти еще на 27-30% и достичь отметки в 135-137 млрд. долларов.
Слабым моментом в торговле двух держав является то, что в экспорте РФ первые строчки занимают поставки сырья (нефть, уголь и пиломатериалы), в то время как у КНР при поставках на российский рынок – продукция электромеханической отрасли. Китайские компании также стараются инвестировать преимущественно в российские проекты с добычей природных ископаемых.
Вывод отношений на реальное стратегическое партнерство потребует дальнейшего укрепления качественной составляющей в торгово-экономических связях и их диверсификации. Возможно, импульс этому процессу придаст расширение сотрудничества между российскими и китайскими высокотехнологическими компаниями. Примером может служить решение российской телекоммуникационной компании «ВымпелКом Лтд.» на фоне действий Дональда Трампа полностью перевести свою телекоммуникационную сеть в Москве на оборудование Huawei к сентябрю 2019 г. «ВымпелКом» также заявил о готовности начать использовать связь 5G, где Huawei является мировым лидером.
Большой потенциал для диверсификации торгово-экономических связей имеет сотрудничество в области сельского хозяйства. Россия готова заместить Китаю часть поставок сельхозпродукции из США. По имеющейся информации, стороны уже утвердили план развития сельского хозяйства Дальнего Востока России и Северо-востока Китая, а также, согласно Министерству развития Дальнего Востока, Китай одобрил 90 российских предприятий, готовых поставлять ему молоко и домашнюю птицу. В настоящее время обе страны занимаются разработкой инвестиционных проектов на сумму 120 млрд. долларов.
В области создания внешнеполитической составляющей базиса возможного союза в течение последнего года также наблюдается активизация работы сторон. В первую очередь, отмечается сближение моделей поведения и реагирования в отношении «недружественных» действий со стороны США. Если прежде Пекин осторожно реагировал на действия США, то теперь можно отметить возросшую жесткость, как в риторике, так и в действиях, что начинает напоминать манеру Москвы.
В некоторых точках мира и в вопросах внешней политики, где имеется совпадение российских и китайских интересов, стороны все чаще начинают действовать сообща. Это видно по событиям вокруг Венесуэлы, где США пытаются сместить президента Николаса Мадуро, что ставит под удар многомиллиардные долларовые китайские и российские инвестиции в нефтяную отрасль этой страны. 28 февраля 2019 года Москва и Пекин наложили двойное вето на подготовленную США резолюцию по Венесуэле. Кроме того, в СМИ появилась информация, что Москва и Пекин отправили своих военных в эту латиноамериканскую страну на фоне информации в СМИ о вероятности оказания Вашингтоном военной поддержки своему протеже Хуану Гуайдо. Хотя китайские власти официально опровергают факт отправки своих военных, но это совершенно не убеждает США. Как заявил советник Белого дома по национальной безопасности Джон Болтон, США будут рассматривать как прямую угрозу миру и безопасности в регионе размещение в Венесуэле военных «внешних игроков из-за пределов Западного полушария».
В ближнесрочной перспективе потенциальными вопросами на международной арене, в отношении которых Пекин и Москва заинтересованы сообща противопоставлять свои интересы США, могут стать передел влияния на мировом нефтяном рынке и связанном с ним сегменте мирового финансового рынка, сокращение влияния Вашингтона на Большом Ближнем Востоке и переориентация Европы с евроатлантических отношений в сторону Внутренней Евразии. Вероятность образования российско-китайской связки на указанных направлениях довольно высока в силу совпадения долгосрочных интересов.
В энергетической сфере Китай уже превратился в крупнейшего импортера сырой нефти, обогнав в 2017 году США с тогдашним показателем 8,4 млн. баррелей в день. В течение первых 4 месяцев 2019 года среднесуточный импорт нефти Поднебесной превысил 10 млн. баррелей. В этой связи вполне логично желание Пекина увеличить долю юаня в расчетах на нефтяном рынке в противовес доллару США. Аналогичную цель по уходу от доллара преследует и Россия, являющаяся не только крупнейшим мировым экспортером нефти и газа, но и крупнейшим поставщиком нефти, а в ближайшем будущем и газа, на китайский рынок.
Изменение правил игры на мировом нефтяном рынке невозможно без переформатирования геополитического влияния на Ближнем Востоке и в данном случае также наблюдается совпадение долгосрочных интересов Китая и России. Так, в китайском нефтяном импорте в первой десятке поставщиков в 2018 году находились Саудовская Аравия, Ирак, Оман, Иран, Кувейт. Москва также тесно стала сотрудничать с Эр-Риядом в вопросе определения мировых цен на нефть через контроль ее производства и экспорта. Россия и Саудовская Аравия совместно пытаются найти ответ на выход на рынок производителей сланцевой нефти из США.
Для будущей координации усилий Москвы и Пекина в регионе важную роль будет играть дальнейшее развитие событий вокруг двух проблем. Первая – это противостояние между США и Ираном, грозящее перерасти в военный конфликт и поджечь весь Ближний Восток. Вторая – дальнейшая судьба американо-саудовских отношений, которые находятся под угрозой из-за намерения Вашингтона принять антикартельный закон NOPEC (No Oil Producing and Exporting Cartels Act), позволяющий американскому правительству подавать в суды антимонопольные иски против стран-членов ОПЕК. Саудовская Аравия уже пригрозила отказаться от расчетов в долларах при продаже нефти, если США примут его.
Координация политика Москвы и Пекина возможна и в отношении Европы. Как известно, США не являются евразийской страной и поэтому они вынуждены в своей политике на континенте опираться на несколько партнеров, крупнейшим из которых является Европа. Именно тесное сотрудничество с ведущими европейскими государствами после Второй мировой войны сделало Вашингтон важнейшим игроком в Евразии. Как Россия, так и Китай сегодня заинтересованы в более независимой роли Европы в мировых делах и в построении с нею общего пространства безопасности в Евразии. Для Китая без дружественной Европы возможность успешно реализовать проект ОПОП серьезно минимизируется, поскольку проект во многом ориентирован на европейский потребительский рынок. Для России Европа выступает ключевым потребителем ее энергоресурсов и фактором безопасности, и в этой связи ей совершенно невыгодна политика Трампа по агрессивному продвижению американского СПГ на европейском рынке и угроза размещения в ЕС ракет средней и меньшей дальности.
Заключение
Ситуация в отношениях между Вашингтоном, с одной стороны, и Москвой и Пекином с другой останется одним из главных нервов мировой политики как минимум до президентских выборов в США в 2020 году. Однако не факт, что если к власти в США придет новый президент, то политический курс Трампа претерпит серьезные изменения, поскольку за ним стоят причины стратегического характера, а это повышает вероятность перехода ситуации в отношениях с КНР и РФ к порогу третьего этапа «ловушки Фукидида».
Для стран Центральной Азии в этой связи важнейшими становятся вопросы безопасности, что будет требовать высокой координации усилий сторон для сохранения региона как территории стабильности. С точки зрения долгосрочного развития важно принять во внимание возрастающую вероятность внезапного обострения как политических противоречий, как в случае с Ираном, так и финансовых и технологических рисков, как в случае с Huawei. В то же время эти возможные риски не должны стать причиной для закрытия стран ЦА, а наоборот, послужить для них стимулами для поиска возможностей в привлечении капиталов, технологий и знаний, во многом используя фактор «тихой гавани» в бушующей Евразии.
Рустам Махмудов
Экономическое обозрение №5 (233) 2019
Оставить комментарий