Европейское противодействие санкциям

Сможет ли европейский Special Purpose Vehicle бросить вызов глобальной гегемонии доллара?

Вслед за вторым блоком американских санкций на иранский энергетический сектор, введенных 5 ноября 2018 года, Иран был отключен от межбанковской системы передачи информации и совершения платежей SWIFT. Это означает создание огромных трудностей для иранских банков и компаний в осуществлении торговых расчетов с международным бизнесом. Масштаб проблем можно понять из того факта, что к SWIFT подключено почти 11 тысяч крупнейших участников мирового рынка из 200 стран. Ежегодно через SWIFT проходит платежных поручений на 6 трлн. долларов. Это второе отключение Ирана от международной платежной системы. Первое состоялось в 2012 году и продлилось до 2016 года, когда после заключения сделки по ядерной программе ИРИ между Тегераном и пятеркой ведущих стран мира (США, Россия, Китай, Великобритания, Франция и Германия) иранские банки снова вернулись в SWIFT.

Между тем, нынешнее отключение Ирана имеет принципиальное отличие от той ситуации, которая имела место в 2012 году. Тогда действия США были поддержаны Европейским Союзом, который одновременно с санкциями финансового характера ввел полное эмбарго на импорт иранской нефти. Все это происходило на фоне санкций Совбеза ООН. Теперь же международного, или как минимум западного, консенсуса по вопросу возобновления санкций против Ирана нет. На его месте рождается другой консенсус, основанный на недовольстве действиями США, и это зарождает серьезную интригу с, возможно, далеко идущими последствиями для мировой экономики и финансовой системы.

Европейская инициатива

На отсутствие прежнего консенсуса влияют как минимум четыре фактора. Во-первых, это нелегитимность действий США по выходу из международной ядерной сделки с Ираном, поскольку как МАГАТЭ, так и другие участники сделки считают, что Тегеран в полном объеме соблюдает взятые на себя обязательства. Говоря другими словами, за действиями администрации Трампа стоят совершенно иные причины, не связанные непосредственно с иранской ядерной программой. Во-вторых, на отсутствие консенсуса влияют коренные изменения в политике Белого дома, который после прихода к власти Дональда Трампа, стал открыто и все чаще использовать инструменты финансового давления на все большее число игроков, в том числе против России, Китая и стран ЕС. Третьим фактором является оценка американских действий против Ирана как части более широкой стратегии Трампа по ограничению доступа конкурентам американских компаний на крупные рынки сбыта и изменению глобальных производственно-сбытовых цепочек в интересах США. И, в-четвертых, это опасения, что американские санкции могут привести к дестабилизации внутриполитической ситуации в Иране, поскольку они бьют по простым иранским гражданам. По данным британской BBC, возобновление режима американских санкций привело к сокращению иранского экспорта на 25%, росту инфляции с лета 2018 года на 70% и общему спаду экономики, которая только начала выходить из рецессии.

Естественно, что четыре вышеуказанных фактора должны порождать ответные процессы со стороны Европы, России и Китая, в первую очередь, в банковско-финансовой сфере, и они, в принципе, уже имеют место. Еще в августе 2018 года министр иностранных дел Германии Хайко Маас в своей статье для Handelsblatt отметил, что ЕС необходимо создать независимый от США аналог SWIFT для защиты европейских компаний от заокеанских санкций. По его словам, «в этой ситуации стратегически важно, чтобы мы четко сказали Вашингтону: мы хотим работать вместе. Но мы не позволим действовать через наши головы».

Материализацией его заявлений стало начало разработки ЕС Special Purpose Vehicle (SPV), «Механизма специального назначения», который должен позволить осуществлять финансовые расчеты вне долларового пространства посредством использования евро или британского фунта. Как известно, любые транзакции, осуществляемые в долларах, или проходящие через американские банки, подвергаются санкциям со стороны США. По состоянию на начало ноября т.г. работы по созданию SPV активно осуществлялись.

Как сообщила Майя Коцьянчич, официальный представитель главы дипломатии ЕС Федерики Могерини, все государства-члены Евросоюза во взаимодействии с Еврокомиссией делают необходимую работу по разработке специального механизма расчетов с Ираном. По ее словам, Евросоюз не признает экстерриториальный характер американских санкций и для него «торговля с Ираном остается полностью законной».

Заявление Коцьянчич совпадает с растущими в Европейской комиссии (ЕК) настроениями по расширению использования евро в международных расчетах и между компаниями из стран ЕС. ЕК указывает, что «несмотря на свою позицию крупных покупателей, а также важных производителей, европейский бизнес по-прежнему торгует в долларах США на ключевых стратегических рынках, часто даже между собой». Это в свою очередь подвергает рынки валютному и политическому рискам, они ставятся в зависимость от односторонних решений, затрагивающих сделки в долларах. Учитывая все это, Еврокомиссия приняла рекомендацию по продвижению более широкого использования евро в международных энергетических соглашениях и транзакциях. Упоминание энергетического аспекта имеет важнейшее значение для мировой экономики, поскольку ЕС ежегодно импортирует энергоносителей на сумму более 340 млрд. долларов.

ЕС также пригласил Москву и Пекин присоединиться к разработке нового финансового механизма. Приглашение было сделано в рамках прошедшей в конце сентября 2018 года в Нью-Йорке министерской встрече, где все участники иранской ядерной сделки, за исключением США, подтвердили свою поддержку дальнейшей работе, направленной на внедрение специального механизма.

Особый энтузиазм данная идея вызвала у российских финансистов. Министр финансов РФ, вице-премьер Антон Силуанов по этому поводу заявил: «Мы готовы присоединиться к таким предложениям (евро-SWIFT). Мне кажется, это будет выход и ответ на те ограничения, которые вводятся США и к предприятиям, и к финансовым институтам, рассчитывающимся в американской валюте». В свою очередь первый зампред ЦБ РФ Ольга Скоробогатова считает, что обсуждение вопроса создания европейской альтернативы платежной системы SWIFT и присоединения к ней России было бы целесообразным. По ее мнению, «это не значит, что нужно отменять действующие системы, это значит, что нужно создать еще одну систему, которая поможет осуществлять расчеты в другой системе, и, возможно, эта система может быть более эффективна».

Хватит ли у европейцев решимости?

Вместе с тем, работа, которая проводится ЕС по созданию SPV, все же не означает, что даже если этот аналог SWIFT и будет запущен, то он будет эффективен и позволит европейцам вести самостоятельно дела с Ираном, невзирая на негативную позицию Вашингтона. На наш взгляд, нынешнюю ситуацию можно охарактеризовать как довольно неопределенную, поскольку есть целый ряд факторов, которые могут поставить крест на амбициях Европы.

В первую очередь, крупные европейские компании, имеющие транснациональный характер, будут весьма осторожно использовать SPV, поскольку они крайне чувствительны к реакции и вторичным санкциям США в силу высокой зависимости от американского рынка и американской банковской системы. Уже после майских заявлений США о том, что они дают 90-180 дней иностранному бизнесу, чтобы уйти из Ирана, эту страну покинуло 50 компаний. К ноябрю 2018 года численность покинувших Иран европейских компаний, по словам главы Госдепа Майка Помпео, составила несколько сотен. В их числе можно назвать такого нефтегазового гиганта, как французская Total, которая вышла из проекта по разработке супергигантского газового месторождения «Южный Парс-11». У Total не оставалось иного выхода, поскольку США отрицательно ответили на запрос французской компании исключить ее из режима санкций и предоставить право на продолжение работы в этой ближневосточной стране.

Нужно отметить, что Вашингтон настроен крайне решительно не допустить обхода европейцами американских санкций. Еще в сентябре 2018 г. Майк Помпео в своей речи в пропагандистской группе United against Nuclear Iran, раскритиковал план ЕС по созданию SPV и заявил, что европейским компаниям грозит перспектива санкций США за торговлю с ИРИ. Он назвал план ЕС по созданию SPV «одним из самых контрпродуктивных мер, которые можно себе представить для регионального глобального мира и безопасности». Позже в ноябре он снова в прямом эфире телеканала CBS заявил, что «мы не разрешим европейским компаниям работать как с США, так и с Ираном».

Насколько в этой связи ЕС как политический институт будет устойчив по отношению к давлению со стороны Вашингтона? Отключение Ирана от SWIFT, штаб-квартира которого находится в Брюсселе, показало, что уровень устойчивости ЕС пока невелик, поскольку сами европейцы практически ничего не сделали для блокирования этой операции, за что и подверглись критике со стороны России. По словам официального представителя МИД России Марии Захаровой, «вызывает удивление бездействие европейских властей, которые в очередной раз допустили экстерриториальное использование санкционного давления на работу находящейся в бельгийской юрисдикции сугубо финансовой структуры».

Серьезные вопросы рождает способность ЕС в кратчайшие сроки создать соответствующую рыночную инфраструктуру в рамках SPV. По мнению российского экономиста и колумниста РИА «Новости» Ивана Данилова, в условиях, когда в результате Brexit от «Евросоюза отваливается главный финансовый центр Европы» в лице Лондона, европейцам «нужно срочно создать свой аналог лондонского финансового центра буквально из подручных материалов и настроить его на обслуживание будущего «нефтеевро». Чтобы осуществить это, потребуется провести колоссальную работу по запуску европейской биржевой площадки для торгов нефтью, которой сейчас в континентальной части Евросоюза просто не существует. Также необходимо будет создать «опорный фьючерсный контракт на нефть, торгуемый в евро, условия для хеджирования валютных рисков и рисков процентных ставок в евро, а также выстроить полностью интегрированную систему платежей, включающую в себя электронные платежи и платежи по банковским картам, с целью обеспечения полной операционной независимости европейской финансовой системы.

На процесс создания SPV и его последующее эффективное использование может оказать негативное влияние также изменяющаяся быстрыми темпами политическая конъюнктура, а именно – возможный выход Тегерана из ядерной сделки и возобновление им работ по обогащению урана. Первые признаки того, что Иран может пойти на принятие более жестких мер, наподобие тех, что в свое время применяла Северная Корея в противостоянии с США, уже есть.

В частности, Иран в начале декабря 2018 г. провел испытания баллистических ракет средней дальности, что вызвало обеспокоенность у Великобритании и Франции, которые потребовали консультаций СБ ООН в закрытом режиме. Официальный представитель вооруженных сил Ирана бригадный генерал Абольфазль Шекарчи заявил, что страна продолжит ракетные испытания для повышения своей обороноспособности. В дополнение к этому президент Ирана Хасан Роухани заявил, что если США «однажды захотят помешать экспорту иранской нефти, нефть вообще не будет экспортироваться через Персидский залив», намекая на его блокирование. Естественно, что эти действия и заявления будут ослаблять позиции тех групп в элитах ЕС, которые хотели бы проводить более независимый от США экономический курс в отношениях с ИРИ.

Возможные позиции России и Китая

Что касается поддержки влиятельных внешних игроков действий ЕС по созданию SPV, то здесь также не все очевидно, в первую очередь с Китаем. Да, между Пекином и ЕС существует консенсус по вопросу незаконности действий США в отношении ИРИ, однако это не означает, что китайские власти примут прямое участие в создании нового европейского механизма платежей. Пекин, безусловно, учитывает факт недостаточной устойчивости политических элит ведущих стран ЕС к американскому политико-экономическому давлению. Но, кроме этого, со стратегической точки зрения китайцы вряд ли будут заинтересованы в усилении глобальных финансовых позиций ЕС, в то время как они сами стремятся серьезно повысить значимость своего нефтяного юаня в мировых торговых расчетах, и ситуация вокруг Ирана дает им прекрасный шанс для этого.

Влиятельный американский новостной портал Business Insider подчеркивает, что антииранские санкции станут для китайского петро-юаня еще одной возможностью для «продолжения своего пути к расширению международного влияния». Теоретически Пекин может перевести на торговлю в юанях как минимум от 600 до почти 900 тыс. баррелей в день иранского нефтяного экспорта в КНР. Скорее всего, в юанях или по различным бартерным схемам будут производиться расчеты с иранцами и за «теневые» поставки нефти посредством танкеров-призраков, которые неизбежно будут, как показывает опыт предыдущих санкций. В дополнение к этому китайские компании попытаются расширить свое влияние в нефте- и газодобывающем секторе ИРИ по отработанной схеме – развивающейся стране даются юаневые кредиты в обмен на доступ к разработке месторождений и использование китайских технологий.

Несмотря на то, что у Китая собственные валютные амбиции, тем не менее, он может поддержать шаги ЕС по усилению роли евро в международных расчетах, но только на взаимовыгодной основе через механизм валютного свопа. Впервые двустороннее соглашение о трехлетнем валютном свопе было заключено между Европейским центральным банком и Народным банком Китая на сумму 350 млрд. юаней/45 млрд. евро в 2013 году. Оно было продлено в 2016 году и, вполне вероятно, это может быть сделано и в 2019 году.

Россия, в отличие от Китая, может более решительно пойти на поддержку SPV, так как ей сегодня выгодны любые инициативы, которые бы позволили уменьшить глобальную финансовую мощь Вашингтона, тем более, как полагают многие российские эксперты, следующей в очереди на отключение от SWIFT будет стоять Москва. Нужно сказать, что их опасения не беспочвенны, на что указывают периодически озвучиваемые американскими представителями угрозы. Так, спецпредставитель США по Украине Курт Волкер допустил возможность отключения РФ от SWIFT в ответ на инцидент в Керченском проливе, когда 25 ноября 2018 года российские пограничники задержали два украинских военных катера и один баркас.

Хотя и звучат скептические оценки касательно экономической значимости России для будущего SPV, учитывая ее относительно небольшую экономику по сравнению с США, ЕС и Китаем, однако скепсис не совсем оправдан. РФ может сыграть одну из ключевых ролей в наращивании объемов торговли за евро в энергетическом секторе, поскольку является крупнейшим поставщиком природного газа и нефти для большинства европейских стран.

Заключение

Для государств Центральной Азии ситуация вокруг разработки SPV, которую в свою очередь спровоцировали действия США в отношении Ирана, имеет важное значение по целому ряду направлений, принимая во внимание, что все страны региона довольно сильно привязаны к долларовой системе. Прежде всего, встает вопрос о сохранении ими своих торговых связей с Ираном. Вариант перевода ими расчетов на национальные валюты маловероятен ввиду высокой неустойчивости иранской валюты. Тем не менее, можно рассмотреть вариант бартерных схем, ставку на которые планирует сделать Россия. Также можно было бы рассмотреть вариант использования китайского юаня. Сложная ситуация вокруг Ирана будет также ставить под вопрос дальнейшее развитие экономического сотрудничества ЦА с Индией, в рамках которого делается ключевая ставка на иранские порты, автомобильные и железные дороги.

Определенной проблемой может стать возможный запуск SPV и усилия ЕС по переводу сделок европейских компаний и их иностранных партнеров на евро. Прежде всего, это станет проблемой для Казахстана, львиная доля нефтяного экспорта которого завязана на Европу. Уход Астаны к SPV может осложнить его отношения с США, что ей совершенно не нужно, поскольку казахстанские долларовые активы за рубежом довольно уязвимы для внешнего воздействия, что показала «заморозка» 22 млрд. долларов Нацфонда Казахстана в Bank of New York Mellon в конце 2017 г. по делу молдавского бизнесмена Анатола Стати.

В целом же, можно сказать, что для стран ЦА проблема продолжающихся глобальных валютных войн будет все больше актуализироваться не только в экономическом, но и в геополитическом планах, что, естественно, потребует постоянного внимания к разработке мер быстрого и даже опережающего реагирования.

Рустам Махмудов

Экономическое обозрение №12 (228) 2018