В основном, схожие проблемы

В основном, схожие проблемы

Россия стремится повысить эффективность своей науки

Когда говорят о программах развития высоких технологий, чаще всего приводят в пример опыт Китая, Сингапура, Японии. Однако для стран Центральной Азии на данном этапе, скорее всего, важно присмотреться к тому, что делает Россия. Это объясняется не только тем, что все мы являемся бывшими частями некогда единой мощной советской научно-технологической зоны, но и в огромной степени тем фактом, что постсоветское пространство лишь недавно начало включаться в процессы новой промышленной революции и поэтому все входящие в него страны вынуждены решать во многом схожие задачи.

На прошедшем 27 ноября 2018 г. под председательством Владимира Путина заседании Совета по науке и образованию, где обсуждались вопросы реализации Стратегии научно-технического развития Российской Федерации, был обозначен ряд важных идей, которые должны стать точками опоры для общего образовательного, научно-исследовательского, технологического и экономического роста. Некоторые из высказанных российским президентом мыслей могут быть интересны и нам.

В первую очередь, нужно отметить озвученную идею создания моделей комплексного взаимодействия между двумя группами компонентов, которые должны обеспечить общий технологический рост РФ. С одной стороны, это группа «наука, технологии и образование», а с другой – группа «национальные проекты и программы». Связка должна создать условия для перевода развиваемого научно - образовательного потенциала в практическую плоскость и одновременно стимулировать заинтересованность государства и бизнеса в создании новых лабораторий и образовательных учреждений, поддержке научных разработок. Как отметил российский президент, «в концентрированном виде эта работа будет осуществляться в рамках специального, отдельного нацпроекта «Наука».

Анализируя данную идею, нужно отметить, что сложности с созданием подобных эффективно работающих связок представляют собой одну из ключевых проблем, с которой сталкиваются многие развивающиеся страны. Можно сколько угодно средств вкладывать в систему образования и лаборатории, но если их результаты не материализуются в промышленной и потребительской сферах внутри страны, то в конечном итоге они будут находить свое применение в других странах, в первую очередь, в развитых, усиливая их потенциал в технологической гонке.

Еще одним важным для анализа моментом в выступлении В. Путина можно считать акцентирование внимания на решении проблемы недостаточной эффективности использования выделяемых государством грантовых средств. По его мнению, наибольшую эффективность показывает программа оказания грантовой поддержки «сильным коллективам, ученым и инженерам, которые ведут прорывные, перспективные исследования». По его словам, это уже позволило запустить серьезные научные проекты, в которых участвуют ведущие мировые специалисты.

В то же время гранты не стали в полном смысле катализаторами системных изменений в научной и университетской среде, поскольку большая часть выделяемых на науку средств идет на финансирование учреждений и покрытие их административных издержек. Кроме того, была отмечена высокая инертность научной среды, которая выражается в том, что в течение десятилетий не меняется тематика фундаментальных и поисковых исследований, без конкретного конечного результата. Это приводит не только к неэффективному использованию средств, но и к потерям в кадровом составе, когда перспективные специалисты или уходят, или «морально ломаются».

Важной для перспектив продуктивного развития научного сектора представляется затронутая в выступлении проблема нахождения такой модели взаимоотношений между наукой и государством, которая, с одной стороны, позволила бы научным коллективам сохранить свободу в научном творчестве, а с другой – удовлетворить государственные нужды. Было отмечено, что причина отсутствия подобной продуктивно действующей модели лежит, прежде всего, в неэффективной работе отраслевых министерств. «Государство дает деньги, а задачи, связанные с обеспечением государственных нужд, часто очень перспективные, принципиального характера, не формулируются государством. Отраслевые министерства, по сути, устранились от формулирования этих задач. Вместо конкретной технологии, оборудования профильные ведомства заказывают различного рода аналитические отчеты и прогнозы». Потери государства при этом составляют 40 млрд. рублей (почти 600 млн. долл.).

Для решения проблемы эффективного и взаимовыгодного сотрудничества государства и науки было предложено рассмотрение внедрения четырех следующих мер.

Во-первых, министерствам и ведомствам предлагается установить единые требования к порядку предоставления государственных заданий на НИОКР и отбору тематик научных проектов, а также предлагается выработать единые квалификационные требования к их руководителям.

Во-вторых, озвучена необходимость выстроить на всех этапах исследования прозрачную и объективную экспертизу результатов, сформировать понятные критерии их оценки. Российский президент отчасти согласился с теми, кто скептически воспринимает такой критерий оценки результатов научной работы, как количество научных публикаций в ведущих изданиях и индекс цитирования, однако при этом предложил не ограничиваться критикой, а дать свои варианты критериев, основанные на репутационной ответственности и оценке профессионального сообщества. Что касается прикладных исследований, то здесь главным критерием должны стать не отчеты и не количество разработок, а практический результат от внедрения этих разработок (рост продолжительности жизни, производительности труда, высокотехнологического экспорта и т.д.).

В-третьих, необходимо обновить не менее половины приборной базы исследовательских организаций, но при этом приобретаемое оборудование должно четко соответствовать задачам обеспечения прорывных результатов. «Принципиально важно, чтобы отечественная научная инфраструктура, включая установки мегасайенс, была одной из лучших в мире. Только так наша страна сможет стать интеллектуальным магнитом для выдающихся ученых и исследователей».

И четвертой мерой должно стать повышение уровня открытости российской науки за счет публикаций результатов гражданских исследований, выполняемых за бюджетные деньги, а также более прозрачного и публичного присвоения ученых степеней и званий, избрания членкоров и академиков РАН. Все это позволит усилить ответственность исследователей за результаты своих работ, популяризировать российскую науку и способствовать экспорту инноваций и образовательных услуг.

Конечно, для стран ЦА было бы совершенно неразумным слепо копировать то, что делается сегодня в России в рамках движения к Четвертой промышленной революции, поскольку мы имеем дело с разным масштабом задач, имеющимися в наличии научными и финансовыми ресурсами. Тем не менее, как упоминалось выше, общее наследие позволяет странам ЦА обратить внимание на некоторые из успешных результатов российских преобразований в научной сфере, а также наладить целевое сотрудничество в рамках отдельных исследовательских проектов и через них привлечь российские средства, знания и технологии.

В то же время интеллектуалам и политикам из стран ЦА в их усилиях в области научного и инновационного развития, важно обратить повышенное внимание не только на техническую сторону вопроса, но и на темпы движения, осознать, что осуществляемые и планируемые преобразования носят в современных условиях экзистенциональный характер для их государств. Именно этот момент также подчеркнул Путин, когда сказал, обращаясь к представителям российской науки, что «время спрессовывается, масштаб задач и вызовов очень большой, он огромен. Если мы и дальше будем распылять деньги, неспешно двигаться вперед, а то и просто пережевывать вчерашние проблемы, мы просто опоздаем. Причем опоздать можем навсегда, даже в последний вагон технологической революции не успеем прыгнуть».

Рустам Махмудов

Экономическое обозрение №12 (228) 2018

Поделиться постом

Похожие новости