В своей рубрике «COVID-19 глазами экономистов» журнал «Экономическое обозрение» продолжает публиковать мнения ведущих международных и отечественных экспертов и аналитиков об опасностях пандемии и мерах поддержки экономики в условиях распространения коронавирусной инфекции.
Ведущие экономисты всего мира призывают к быстрым политическим действиям, чтобы смягчить экономический ущерб от глобальной пандемии коронавируса. В новой книге, которая содержит статьи, собранные британскими учеными Центра исследований экономической политики (CEPR) и аналитического портала VoxEU.org профессорами экономики Ричардом Болдуином и Беатрис Ведер ди Мауро, эксперты единодушны в том, что аргументы в пользу решительного и скоординированного бюджетного стимулирования неопровержимы.
Изменения в макроэкономической политике до COVID-19: не больше чем просто рост. В Китае к началу 2019 года экономический рост резко замедлился. Однако на этот раз не было никакого пакета мер по стимулированию чрезвычайных ситуаций, никакого взрыва квазифискальной проектной активности. Наоборот, рост кредитования оставался крайне слабым, а чистая государственная эмиссия падала в течение года.
По мнению автора статьи «China’s changing economic priorities and the impact of COVID-19» Джонатана Андерсона, внезапное нежелание Китая вернуться к стимулам «старой школы» связаны с тремя причинами: долг, внешний баланс и рынок труда.
В период 2008–2016 гг. совокупный эффект предыдущих раундов политики кредитования заключался в увеличении внутреннего финансового долга более чем на 100 процентных пунктов ВВП, что является значительным увеличением даже по стандартам развитых стран и практически беспрецедентным по стандартам – развивающихся. Это, в свою очередь, привело к тому, что китайские банки столкнулись с огромной скрытой угрозой по кредитам, и с 2017 года сокращение доли заемных средств стало фактическим политическим приоритетом. Банкам было строго запрещено безудержно расширять балансовые отчеты. На момент написания этой статьи, по крайней мере, 20 депозитарных учреждений уже были реструктурированы, и неслыханное количество неплатежеспособных квазифискальных заемщиков были закрыты.
В 2008 году, когда правительство впервые произвело массовое увеличение долга, чтобы подтолкнуть рост экономики, в Китае был запущен «базовый» профицит платежного баланса (сумма текущего счета плюс чистый приток ПИИ) в размере более 15% ВВП. В 2015 году во время следующего крупного раунда смягчения основной профицит все еще составлял 5% ВВП. Этот буфер дал властям много возможностей для увеличения спроса, не беспокоясь о внешнем дефиците.
Однако к 2018 году базовый баланс упал до уровня менее 1% ВВП, и сегодня он составляет порядка 1,5% ВВП. Чистые потоки прямых иностранных инвестиций являются едва положительными, и текущий счет резко сократился с более ранних максимумов. И высшее руководство крайне осторожно относится к формальному дефициту. Воспоминания о дестабилизирующем оттоке капитала, на который в 2015–2016 годах было израсходовано почти 1 триллион долларов США из золотовалютных резервов Китая, все еще живы, и в последние несколько лет правительство предприняло шаги по сокращению импорта и ослаблению выездного туризма. В этих условиях внешние проблемы в настоящее время также являются основным препятствием для внутренней политики стимулирования.
В течение десятилетий Пекин мотивировал агрессивные меры роста в целях поддержания роста занятости и, следовательно, социальной стабильности, ссылаясь на растущую рабочую силу и давление со стороны недостаточно используемой сельской рабочей силы. Однако за последнее десятилетие ситуация явно изменилась. Численность трудоспособного населения Китая уже достигла своего пика, а заработная плата мигрантов резко возросла, так как нехватка молодых сельских работников стала резко ощущаться. Несмотря на резкое замедление реального экономического роста с первой половины 2010-х годов, номинальная заработная плата поддерживалась на достаточно высоком однозначном уровне, без каких-либо признаков растущей озабоченности по поводу безработицы.
Собрав воедино эти моменты, мы получаем картину, в которой правительство существенно изменило политические приоритеты. Вместо высоких темпов роста любой ценой власти теперь гораздо больше сосредоточены на сокращении заемных средств внутри страны и стабильности во внешнем балансе – и готовы принять более слабый фактический профиль макроэкономического роста в этом процессе, даже если они продолжают публиковать официальный рост ВВП 6%.
Очевидно, что в Китае с начала 2020 года экономическая активность резко упала на фоне экономического кризиса по всей стране в связи со вспышкой коронавируса COVID-19.
Тем не менее, в первой половине марта 2020 г. число зарегистрированных новых случаев COVID-19 в Китае фактически прекратилось, в то время как в Европе и в США количество зараженных стремительно выросло. Если для Запада это теперь означает отчаянное закрытие границ, закрытие школ, церквей и спортивных мероприятий, то для китайской экономики это означает – период восстановления. Конечно, еще рано делать какие-либо выводы, и некоторые наблюдатели ставят под сомнение качество официальной статистики коронавируса в Китае, но, тем не менее, можно наблюдать как магазины и офисы возобновляют свою деятельность, трафик возвращается, а общественные пространства начинают оживать, демонстрируя ежедневный рост с начала этого месяца таких показателей, как потребление энергии, выбросы и продажи в магазинах.
Несомненно, что даже в лучшем случае восстановление экономики будет лишь частичным. Тот факт, что большая часть развитого мира в настоящее время заблокирована, означает, что Китай будет вынужден также усилить пограничные ограничения, что, в свою очередь, будет означать, что провинции и муниципалитеты не спешат отменять обременительные внутренние ограничения на поездки, которые в настоящее время действуют по всей стране. Это будет продолжать ослаблять мобильность рабочей силы и туризм. Более того, неизбежное дальнейшее сокращение мировых торговых потоков ударит по экспортному сектору Китая, по крайней мере, летом.
Таким образом, Китай уже пережил пик резкого сокращения в последние два месяца и, тренду которого, вероятно, может вернуться в конце июня или позже. И нет никаких сомнений в том, что правительство использует макростимуляторы, чтобы помочь восстановлению. Вопрос лишь в том: «в каком размере?».
В строго формальном смысле, ответ будет – «небольшим». Народный Банк Китая (НБК) до этого поддерживал достаточно ликвидную финансовую систему, что несколько снизило краткосрочные ставки. Но с точки зрения фактических заимствований и расходов, макроэкономические данные, опубликованные за первые два месяца года, показали довольно «анемичное» банковское кредитование и здесь мало что касалось нового бюджетного финансирования – что неудивительно, учитывая, что большинство фирм и правительственных учреждений были закрыты.
Начиная с января 2020 г., была объявлена последовательная централизованная политика, которая была довольно умеренной по стандартам материкового Китая: средства, выделяемые НБК для поддержки МСП и других затронутых фирм, налоговые льготы для корпораций и дополнительные бюджетные расходы, составили в целом около 2,5% ВВП. Они подкреплялись действиями местных муниципалитетов, включая муниципальные субсидии на заработную плату и арендную плату в некоторых городах и увеличение расходов на неотложную медицинскую помощь, но большинство из них строго ограничены во времени и, таким образом, вряд ли будут составлять значительную долю ВВП в будущем.
Во всем вышеуказанном не хватает так называемого «слона в посудной лавке», то есть взрыва квазифискального кредитования по проектам, связанным с задолженностью, который сопровождал прошлые крупные раунды стимулирования. И вот тут все становится мрачнее. Несмотря на то, что в последние недели растет число объявлений и слухов о строительстве новой инфраструктуры и планах развития на местном уровне, есть риск, что без серьезного ослабления текущего баланса финансовой системы и кредитных ограничений на уровне центрального правительства местные проекты просто останутся на бумаге и, следовательно, без долгосрочного финансирования.
Тем не менее, еще рано делать какие-либо выводы, т.к. пока нет данных по кредитам и выпуску долговых обязательств за второй квартал 2020 года и пока мы не сможем оценить, в какой степени банки и небанковские финансовые учреждения фактически расширяют кредитную деятельность, и местным органам власти разрешается финансировать планы расширения на местах. Вместе с тем, можно предположить, что Китай, возможно, автоматически вернется к сценарию мирового кризиса 2008–2009 годов.
Подготовила
главный научный сотрудник ЦЭИР
Нодира КУРБАНБАЕВА
Оставить комментарий